На боевом посту
У православных начался Большой Пост. Время скорби, уныния, пламенея. Время трезвенности и воздержанности. Таковой обычай установлен не сообразно прихоти человечной и не в следствии низменных материальных потребностей. Волевое и намеренное отнятие себя неких качеств обычного физиологического существования имеется приятное изображение безупречной стороны человека, его смелой, аскетической доли. Естественно, безупречное имеет место быть не лишь чрез воздержанность, однако все же конкретно тут мощь духовных сил имеет место быть более ясно. ДДДККК Большой Пост потому имеется бой. Сражение Сынов Света супротив Сынов Тьмы, Духа супротив Материи.
Нынешний человек перевоплотился в мурло. Он не способен суживать себя сообразно собственной воле и покоряется только диктатуре телесных преград — недочету средств, продуктов, дам, сил, правового снабжения и т. д. Он верен удовольствию, однако в следствии собственного ужаса отведывает лишь жалкие его порции, оставаясь нищим, обделенным завистником имущих и одолевающих, отождествляя себя с ними в мечтах. Нынешний человек решительно нерелигиозен. Он не принимает тонких колебаний духовной очевидности и остается глуховатым к стенаниям своей души. Ежели он всё же притягивается к религии, то почаще только отыскивает в ней «успокоения» и «облегчения» от «сложности мирских страстей». Время от времени это же приключается как дань моде либо соц конформизму. Нынешний человек никогда не делается зрелым, а вероисповедание — дело серьезных и волевых людей. Вероисповедание сродни воинскому ремеслу, лишь ругань в ней проходит на наиболее узком уровне(не становясь от этого наименее беспощадной).
Когда человек постится, он обязан недолюбливать плоть. По другому он станет только притворяться либо делать кристально наружный ритуал. Он обязан окунаться в неизменное понимание ужаса находящейся вокруг действительности, пропитываться восприятием материального как дьявольского, животного — как адского, человечного — как падшего и огнушатель ного. Присутствовать в Большом Посте, означает присутствовать душой и телом в аду.
Телесное схватка ориентировано на ликвидирование наружного неприятеля, «другого». Духовное — на ликвидирование неприятеля внутреннего. Этот врождённый неприятель имеется некоторая универсаль ная, всесущая субстанция, которая пропитывает всё существование, придавая ему специфичный зловеще-увесистый привкус. Библия именует это «мерзостью запустения». Обнаружение этого неприятеля в его экзистенциальном параметре — 1-ая задачка духовного делания.
Значение физиологического самоограничения во время Поста в том, чтоб проникнуться омерзением к миру, отвращением к находящимся вокруг вас предметам(и к самой предметности), к созданиям, к вам самим как к материальным, телесным, личным тварям. Нужно осмыслить себя(и всё прочее)«могилой души», гадким прахом, скоплением нечистот. И покуда это переживание не будет устойчивым и всеобъятным, невозможно произносить даже о истоке борьбы меж «душой» и «грехом», этак как без треволнения решетка как ада души ещё недостает, имеется лишь грех. Чем на более значительный размер личности распространится отвращение у религиозно постящегося, тем похлеще и больше станет та загадочная «не от решетка сего» сверхличностная держава, которая воскреснет совместно со спасателем во Непорочный Пасхе.
Нынешний человек принципиально несовместим с Постом, с его магией, с духовной логикой его разумного делания. Не то, чтоб он был оконченным жизнелюбивым гедонистом, прожигающем жизнь в обжорстве и наслаждени ях. Недостает. Это проистекает лишь в мечтах и вымыслах, на экранах и страничках триллеров. В жизни он поневоле ограничен в способностях и средствах, скептичен, однако при этом патологически самолюбив. Мир для него, естественно, «не господь известие что», далековато не рай, однако уж и не преисподняя. Правда и сам он расценивает себя достаточно приподнято. Отседова данная обалденная дерзость в суждениях на всевозможные темы — в особенности суровые. Чтоб данная тварь не изрекала — за вероисповедание либо супротив нее, в выгоду христианства либо за идолопоклонство, апеллируя к государственной летописи либо упирая на нынешний Запад — в центре только одно большое «Я», натужное и лелеемое. Самый-самый крайний сумасброд объяснит вам глупейшие(и неуверенные)банальности с пафосом Иезикиля. В кретине оголяется секретная суть рационалиста. В нищем попрошайке либо мелочном воришке — настоящая натура имущества. Дерзость наших современников выявляет истинное свойство современности, свойство такого «времени и места», в каком месте мы живем. А живем мы, на самом деле, в аду. И в ДДДККК Большой Пост об этом мыслить следует как разрешено почаще.
Большой Пост имеется бой супротив современного человека — «против века сего» и «князя века сего». Следует узнать мерку вырождения, упадка, извращения населения земли. Нужно воочию в себе и в остальных удостовериться в пучине, отделяющей нас от нетварного Света Троицы. Тот, кто не узнает беса, погибели и их воинств, не сумеет узнать Господа Фаворита Погибели. Тот, кто не спустится в преисподняя, никогда не взойдет на Небо. Он остается за пределами настоящей действительности, в мире теней и фантов, во тьме кромешной, в каком месте все действия монотонно соединяются в сердящий зубовный скрежет и глупый хоровод свиных рыл. Он станет присутствовать как бы снутри современного телевидения меж фильмом ужасов, новинками и рекламой — и этак во веки столетием.
В ходе Большого Поста нужно уничтожить современного человека с его акциями и видеомагнитофонами, с его митингами и парламентскими слушаниями, с его семейными неуввязками, изменами и заболеваниями, с его добротой и озлоблением, с его привлекательным простодушием и отвергающей раздражительностью, с его борьбой и его миром, с его Востоком и его Западом. И даже погребать его не непременно, это сделают остальные мертвые.
[back] [main]
..